История «Жаслыка»

Жаслык (с каракалпакского «юность») — узбекистанская тюрьма для осужденных по статьям о религиозном экстремизме и политических узников режима первого президента Ислама Каримова. Расположенная в пустынной местности на крайнем западе Каракалпакстана в 180 км от ближайшего города Кунграда и соединенная с ним только железной дорогой, эта тюрьма была одной из самых закрытых точек в стране.

Жара, холод и пытки в Жаслыке

Тюрьма была открыта в 1999 году на территории советского химзавода неподалеку от одноименного поселка. Расположенный посреди пустыни, где летом жара могла достигать 50 градусов, а зимой опускаться до минус тридцати, «Жаслык» стал живым воплощением слова «пытка».

В том же 1999 году тюрьма приняла первых заключенных — осужденных за причастность к деятельности Исламского движения Узбекистана и других экстремистских группировок страны. Затем в заключение попадали журналисты, активисты и правозащитники, которых международные организации рассматривали как «узников совести» и политически репрессированных.

В 2002 году правозащитникам стали известны первые случаи смерти узников «Жаслыка». Это были Хуснитдин Алимов и Музаффар Авазов, которых, по сообщениям врачей, обливали кипятком. После этой новости, ставшей известной во всем мире, тюрьму посетил спецдокладчик ООН Тео ван Бовен. По итогам поездки он жаловался, что узбекские чиновники доставляли ему множество препятствий, не давая ему досконально изучить условия содержания заключенных.

Все последующие годы международные правозащитные организации требовали закрыть тюрьму, славящуюся пытками и жестоким обращением с заключенными, однако при жизни Ислама Каримова этого так и не было сделано.

Материальная и правовая реабилитация как центральный аспект восстановления доверия после систематического насилия

Международная правозащитная организация FIDH пишет, что одной из главных составляющих реабилитации политзаключенных является в том числе и материальное возмещение ущерба как «центральный аспект восстановления общественного доверия после систематического насилия», однако Узбекистан не проводит ни материальную, ни правовую реабилитацию политзаключенных.

Если нас реабилитируют, то только по моему делу могут посадить несколько десятков человек — судей, прокуроров, следователей. Они этого боятся. Лично мой начальник зоны и судья, когда меня выпускали в 2017 году, умоляли, чтобы я никуда не жаловался на них, не занимался больше этой деятельностью,

— Агзам Тургунов, бывший политический заключенный, о процессе реабилитации

Фотограф-документалист Тимур Карпов, который проводил в 139 Documentary Center выставку, посвященную реабилитации жертв политических репрессий, также считает, что у властей не изменился взгляд на вопрос политзаключенных. «Смена восприятия вопроса не произошла. Амнистирование некоторых политзаключенных было сделано, потому что это нужно было сделать. Потому что давление было невероятное. О том, что у нас в стране после 2017 года сильно изменилась парадигма, не приходится говорить». По его словам, новые политзаключенные с 2017 года появлялись, и там счёт тоже идёт не на единицы. «Поэтому изменения восприятия вопроса не произошло. И экономическая незаинтересованность, мне кажется, с точки зрения правительства — это вообще десятый вопрос. Если хотели бы — сделали. «Хумо Арену», Ташкент-сити строят же, это всё гораздо дороже, чем реабилитация политзаключенных», — считает Карпов, длительное время работавший с бывшими узниками колонии.

Как должна происходить настоящая реабилитация политзаключенных

Вопрос реабилитации жертв узбекской «Юности» — первоочередная задача властей страны. Простого закрытия колонии мало — нужна полноценная реабилитация незаконно осужденных. FIDH (International Federation for Human Rights — одна из трех старейших правозащитных организаций в мире) в своем докладе публикует ряд рекомендаций для правительства, которые могут лечь в реальную программу реабилитации жертв политических репрессий в Узбекистане:

1. Выявить лиц, имеющих право на возмещение ущерба;
2. Провести предварительную оценку потребностей бывших заключенных;
3. Принять комплексную программу возмещения ущерба или переходного правосудия.