В тени нацгвардейских дубинок

Как следует из пояснительной записки к законопроекту, после (повторного) образования Нацгвардии в 2017 году и принятия соответствующего закона три года спустя деятельность данной структуры вышла на новый уровень, и её задачи по обеспечению общественной безопасности изменились. Было принято свыше 20 законов, 70 указов и постановлений, связанных с её деятельностью.

Кроме того, Нацгвардия не имеет организационных и технических возможностей по выполнению возложенных на неё задач в сфере информационной защиты и сертификации технических средств информатизации.

По всем этим причинам и нужно подредактировать собственный закон.

Отметим, что помимо пояснительной записки к законопроекту приложена сопоставительная таблица действующей и предлагаемой редакций, так что в удобной форме можно увидеть постатейные изменения.

Надо сказать, что Нацгвардия не первый раз разрабатывает различные нормативно-правовые акты (НПА). Так, на портале обсуждения НПА можно найти множество её проектов, не менее 3-х из которых разработаны по её собственной инициативе.

Хорошим является предложение Нацгвардии внедрить требование, по которому при обращении к гражданину гвардеец обязан представиться, показать удостоверение и объясниться. Если же сотрудник принимает ограничительные меры, то он должен разъяснить их причины и основания. Аналогичные нормы есть в Законе «Об органах внутренних дел», откуда они и были взяты.

Это однозначный плюс для простого человека, так как сейчас ничто не мешает кому-то сшить или достать форму нацгвардейца, которая почти целиком повторяет форму российского полицейского, запугать или потребовать чего-то незаконного от других, а на просьбу сообщить имя и показать удостоверение рявкнуть, что «по закону не обязан».

Поговорим о нашумевших палках. Законопроектом предлагается разрешить сотрудникам Нацгвардии применять помимо резиновых дубинок и специальные, под которыми подразумеваются телескопические и пластиковые. В качестве обоснования указывается, что подобные средства используются силовыми структурами США, Франции, Испании, Великобритании, Германии, Турции, Южной Кореи, России и Беларуси.

Кроме того, телескопические дубинки можно носить в сложенном виде во время патрулирования, в том числе на служебных лошадях, а поскольку они изготовлены из металла, удобны для подчинения и сопровождения правонарушителей, оказывающих активное сопротивление, а также для сопротивления нападению с холодным оружием. Их также можно использовать для разбивания стёкол транспортных средств.

Таким образом, помимо обеспечения подразделений Нацгвардии современными видами специальных средств, поправка создаст благоприятные условий для службы личного состава и достижения эффективности в обеспечении общественного порядка.

Также приводятся выдержки из законодательства России и Украины о дубинках их гвардий.

Все эти красивые обоснования являются сомнительными по следующим причинам.

Во-первых, во всех из перечисленных стран периодически случаются массовые беспорядки, вызываемые как действиями хулиганов, так и недовольством общественно-экономического положения, которые силовикам приходится «разруливать». Кроме того, в указанных государствах люди активно проводят общественную активность, то есть собрания, митинги, уличные шествия и демонстрации, а также забастовки. Правящие круги направляют силовиков не только, чтобы приструнить анархистов, но и чтобы просто удержаться у власти и поддавить недовольных, для чего и нужны различные виды дубинок. Уровень общественной активности от этого не снижается.

В качестве примеров достаточно привести известные всем масштабные протесты против пенсионной реформы во Франции и крупнейшие со времён правления Маргарет Тэтчер забастовки в Великобритании. Из недавних случаев можно упомянуть демонстрацию 25 ноября в Берлине против поддержки Германией войны в секторе Газа и поставок оружия Украине, а также октябрьские столкновения испанских полицейских и пожарных. Последние вышли на акцию после 4-х месяцев забастовки и отправились в мэрию, так как власти игнорировали их требования по улучшению условий труда. Силовики пустили в ход дубинки, на что пожарные задействовали пиротехнику:

Ничего подобного в Узбекистане не наблюдается.

Во-вторых, Нацгвардия не приводит какую-либо статистику или конкретные примеры, когда обычной резиновой дубинки или иных имеющихся спецсредств было недостаточно для выполнения поставленной задачи. Также неизвестно, сколько раз на гвардейцев Узбекистана нападали с ножами. Довода о том, что металлом можно разбивать стёкла машин (а заодно и головы людей, как саркастически шутят в комментариях) недостаточно — ничто не мешает использовать молоток, разводной ключ или любой другой тяжёлый инструмент, который есть в любом автомобиле. Если же речь не о погоне на дороге, а о вскрытии стоящего автомобиля пешим патрулём, то можно подождать несколько минут или наконец применить табельное оружие, чтобы выбить окно.

То же касается и применения дубинок против людей. Как прокомментировал эту инновацию человек, прошедший службу в аналогичной структуре — Росгвардии:

Возможный довод, что меры нужно предусматривать заранее, также несостоятелен — можно передать гвардейцам танки, авиацию и химическое оружие также в целях обеспечения общественной безопасности, но естественно это перебор.

Таким образом Нацгвардии необходимо привести конкретные статистические данные о недостаточности или неэффективности использования уже имеющихся дубинок и иных средств. В противном случае вся ситуация может выглядеть как попытка нецелевого использования бюджетных средств и получения «откатов» на поставке специальных дубинок. Не забываем, что гвардейцы освобождены от уплаты за таможенное оформление.

Переходим к главному подвоху законопроекта, на который никто не обратил внимания. Во второй части пояснительной записки есть довольно мутный абзац:

В новой конституции Узбекистана, а конкретно в статье 21 есть новая норма, по которой Права и свободы человека могут быть ограничены только в соответствии с законом и лишь в той мере, в какой это необходимо в целях защиты конституционного строя, здоровья населения, общественной нравственности, прав и свобод других лиц, обеспечения общественной безопасности и общественного порядка.

Обратим особое внимание на союз «и». Он означает, что обязательным условием ограничения является его установление законом. То есть, если закон не даёт права ограничить какое-либо право человека, то это незаконно.

Хорошо, уяснили. В чём же Нацгвардия предлагает нас урезать? Для этого смотрим сопоставительную таблицу и первым её предложением являются не дубинки, и не предъявление удостоверения, а включение следующей нормы в перечень постоянных задач:

Данные слова, то есть что общественная активность может быть неразрешённой (в оригинале «рухсат этилмаган») являются категорически противозаконными по следующим причинам.

Статьёй 19 Конституции признаются и гарантируются права и свободы человека согласно общепризнанным нормам международного права. Статья 15 устанавливает прямое действие Конституции и признаёт приоритет международных договоров.

Основополагающим документов в сфере проведения собраний, митингов, уличных шествий и демонстраций (коротко называемых «мирные собрания» или «общественная активность») является Международный пакт о гражданских и политических правах (Пакт), который у нас был повторно, после развала СССР, ратифицирован Постановлением Олий Мажлиса № 121-I от 31.08.1995 г. Согласно его статье 21, право на мирные собрания не подлежит никаким ограничениям, кроме тех, которые налагаются законом и (не или) которые необходимы в интересах общественной безопасности и т. п. То есть любое ограничение права на мирные собрания всё так же должно быть наложено законом.

Однако в Узбекистане не существует закона, который требовал бы получение разрешений для проведения общественной активности и который устанавливал бы орган, их выдающий.

На доводы, что законодательство не предусматривается получение «рухсатов», а конституционные права являются незыблемыми, в ответ прозвучит, что ничего подобного — права можно ограничивать законом, НПА «О Национальной гвардии Республики Узбекистан» является законом, а по нему есть понятие «рухсат этилмаган», после чего нацгвардейцы вполне применят против несогласных людей новенькие телескопические и пластиковые дубинки.

Для лучшего понимания приведу простую аналогию. Сегодня все из нас пользуются социальными сетями. Представим, что Нацгвардию уполномочивают пресекать неразрешённое пользование социальными сетями и приложениями быстрого обмена информацией. Задержанный нарядом гвардейцев «нарушитель», который переписывался с друзьями, возражает: «Это где написано, что для пользования Telegram, Twitter или Facebook кто-то выдаёт разрешение? Нет такого закона!» Однако, не моргнув глазом, гвардейцы «оформляют» нарушителя на основании своего закона, а пресс-служба бодро рапортует о принятых мерах по обеспечению общественной безопасности в Узбекистане.

Вряд ли это то общество, в котором мы хотим жить.

В сопоставительной таблице к законопроекту Нацгвардия ссылается на статью 38 Конституции, по которой органы власти имеют право приостанавливать или запрещать общественную активность по обоснованным соображениям безопасности. Разработчик, естественно, ссылается и на статью 21 Конституции, по которой права и свободы человека могут быть ограничены только в соответствии с законом.

Однако, как помним, по вышестоящему Пакту любое ограничение права на мирные собрания должно быть установлено законом. Следовательно и этот «орган власти» также определяется законом. Так вот, в соответствии с нашими законами имеется только один орган власти, который имеет право прекращать общественную активность. Согласно статье 12 Закона «О чрезвычайном положении», временно запретить или ограничить проведение всех собраний, митингов, уличных шествий или демонстраций вправе только президент и только во время чрезвычайного положения.

Ни этим, ни каким-либо иным законом Нацгвардии не дано полномочие по собственному усмотрению решать, что считать «разрешённым» собранием, а что нет и прекращать их. Точно так же примерять на себя полномочия Президента Республики Узбекистан, незаконно.

Читатель может задуматься, откуда вообще Нацгвардия могла вытащить фразу «рухсат этилмаган»? Для этого надо немного копнуть прошлое.

Как знаем из прошлых публикаций, Постановлением Верховного Совета Узбекистана № 481-XII от 04.01.1992 г. установлено, что до принятия законодательных актов Узбекистана продолжают действовать законы СССР в части, не противоречащей Конституции и законодательству.

На этом основании сегодня продолжают действовать части Указа Президиума Верховного Совета СССР № 9306-XI от 28.07.1988 г. «О порядке организации и проведения собраний, митингов, уличных шествий и демонстраций в СССР», утверждённого Законом СССР № 9704-XI от 28.10.1988 г. Это разъяснил и наш Конституционный суд:

Согласно порядку, о проведении общественной активной заявлялось не менее, чем за 10 дней в исполнительный комитет Совета народных депутатов (коротко — исполком), который сообщал о своём решении и был вправе запретить отдельное мирное собрание.

Порядок носил уведомительный характер, так как согласно пункту 7 мероприятие запрещалась, в частности, если не было подано заявление. То есть, если исполком не выносил запрета, но при этом давал бессмысленную отписку либо вообще затягивал с ответом, то общественная активность считалась законной и проводилась.

Фраза «рухсат этилмаган» в отношении общественной активности была впервые введена в законодательство Узбекистана в 1990 году. Так, пунктом 1 Указа Президиума Верховного Совета УзССР № 3884-XI от 05.02.1990 г. Кодекс об административных правонарушениях был дополнен статьёй 1882 «Рухсат этилмаган йиғилишлар, митинглар, кўча юришлари ва намойишлар ўтказиш учун шароитлар яратиш», по-русски — «Создание условий для проведения несанкционированных собраний, митингов, уличных шествий и демонстраций». Позже эта статья «перекочевала» в статью 202 современного Кодекса об административной ответственности.

Подчеркнем, что, в отличие от сегодняшних дней, по статье 107 Конституции Узбекистана 1978 года, действовавшей в том году, законы, постановления и иные акты Верховного Совета публиковались и на узбекском, и на русском языках.

Таким образом, фраза «рухсат этилмаган» не означала «неразрешённый», так как порядок был уведомительным, не предусматривал получение «разрешений» и, согласно пункту 70 Замечания общего порядка № 37 (2020) о праве на мирные собрания Комитета ООН по правам человека (который наблюдает за соблюдением Пакта), необходимость обращаться за разрешением в органы власти разрушает саму концепцию мирных собраний как основного права.

Фраза «рухсат этилмаган» говорила о несанкционированной активности, то есть активности, по которой не заявлено в исполком либо по которой исполком вынес отказ.

В современном же Узбекистане, где государственном языком является узбекский, данная фраза естественно применяется в значении «неразрешённый», то есть, что кто-то на что-то даёт разрешение. Например, она встречается в статьях 40 и 41 свежего закона о государственной границе, как и статье 34 прошлогоднего закона о рекламе.

«Хорошо, с прошлым и истинными значениями терминов разобрались, но что сегодня?» Действующая Конституция не предусматривает исполкомы, законодательство не допускает их правопреемство, а хокимияты, как и милиция, гвардия или ещё какие-то органы, не уполномочены принимать какие-то решения по собраниям, митингам, уличным шествиям и демонстрациям. Желающие могут прошерстить соответствующий закон.

Следовательно часть первая пункта 1, пункты 3 и 6 порядка 1988 года, где есть исполкомы, утратили силу как противоречащие Конституции, что письменно разъяснено Конституционным судом в 2021 году. Таким образом из порядка 1988 года, по сути, остаётся только ограничение по организации общественной активности — заявить минимум за 10 дней.

Но продолжаем. Помимо организуемых, то есть заранее планируемых собраний, существуют ещё стихийные собрания, которые представляют собой реакцию на текущие события без возможности предварительной организации.

Наше законодательство, включая части советского порядка 1988 года, совершенно не регулирует стихийные собрания, что логично — на то они и стихийные. Однако согласно пункту 14 всё того же Замечания общего порядка № 37 (2020) о праве на мирные собрания ООН, стихийные собрания в равной степени защищены статьёй 21 Пакта, который ратифицирован Узбекистаном. Согласно пункту же 72 стихийные собрания, для подачи уведомления о проведении которых времени недостаточно, уведомлению подлежать не должны, даже не поднимая разговор о «рухсатах».

По-простому выражаясь, если вдруг у тебя в махалле приезжает строительная техника, сносит спортплощадку и начинает строить современный жилой комплекс или какие-то жильцы решили установить для себя шлагбаум, и ты с соседями завтра собираешься на протест, куда приглашаешь СМИ и блоггеров, это всё то же стихийное собрание (ибо ты не мог заранее предугадать, что приедут бульдозеры или начнут ставить шлагбаум), на которое у тебя есть международное право.

Однако формулировка Нацгвардии лишает людей этого права на стихийные собрания и незаконна, так как противоречит статье 21 Пакта.

Но и это ещё не всё, что решила нарушить наша гвардия. Преамбула законопроекта содержит формулировки об обеспечении верховенства закона, а первой задачей Нацгвардии предлагается определить защиту прав, свобод и охраняемых законом интересов физических и юридических лиц.

Помимо этого, статья 6 действующего закона устанавливает принцип соблюдения и уважения нацгвардейцами прав, свобод и законных интересов граждан, а, значит, и права как на стихийные, так и организуемые собрания, митинги, уличные шествия и демонстрации.

Следовательно фраза «рухсат этилмаган», которая ставить под запрет всю общественную активность, наоборот противоречит верховенству закона и нарушает права граждан. Получается циничное заявление: «Мы соблюдаем и уважаем твои права путём лишения тебя их. Для несогласных есть новые дубинки».

«Что нужно сделать?» — задастся вопросом читатель. Всё просто, и не нужно изобретать велосипед. Часть пятая статьи 23 Закона «Об органах внутренних дел» говорит о «ғайриқонуний йиғилишлар, митинглар, намойишлар, оммавий чиқишлар ва пикет қўйишларни бартараф этиш», то есть о «пресечении незаконных собраний, митингов, демонстраций, шествий и пикетирований».

Это верная формулировка, так как общественная активность действительно является незаконной, если был нарушен закон 1988 года и о собрании, митинге, уличном шествии или демонстрации не было заявлено не менее, чем за 10 дней.

Следовательно, данную фразу нужно применить и в настоящем законе, и в предложении Нацгвардии редакции слова «рухсат этилмаган» заменить словами «ғайриқонуний», то есть:

Точно так же требуется заменить слова «рухсат этилмаган» в абзаце четвёртом подпункта «г» части второй статьи 30:

По сути, сегодняшняя Нацгвардия — это всё те же внутренние войска МВД, которые принуждают всех к некоему порядку. Естественно, при подобном раскладе всегда будут несогласные, а значит должна быть предусмотрена возможность пожаловаться на деяния гвардейцев. Однако действующий закон это… абсолютно не предусматривает, тем самым делая из Нацгвардии неприкосновенную полицейскую структуру.

Подобное положение дел нарушает статью 55 Конституции Узбекистана, по которой каждому гарантируется судебная защита его прав и свобод, право обжалования в суд незаконных решений, действий и бездействия государственных органов и иных организаций, их должностных лиц, то есть и сотрудников Нацгвардии.

Можно привести и иные яркие случаи. Так, 3 мая 2022 года на концерте в г. Ташкенте сотрудники Управления Национальной гвардии по г. Ташкенту вместе с другими силовыми органами пытались забрать или выхватывали советские флаги и иную праздничную символику у зрителей, в противном случае угрожая выдворить зрителей с мероприятия.

Данные действия гвардейцев являлись незаконными. Концерт — это массовое мероприятие. Согласно пункту 59 Правил проведения массовых мероприятий, утверждённых Постановлением Кабинета Министров № 205 от 29.07.2014 г., для запрета любой символики администрация парка должна утвердить перечень предметов, запрещённых к проносу, и согласно пункту 61 обеспечить наличие данного списка на пригласительных, что не имело место быть.

Более того, согласно действовавшей в 2022 году редакции Правил, только организатор и органы внутренних дел имели право требовать от кого-то покинуть место мероприятия. Нацгвардия не имела подобного права, но эта норма ни коим образом не остановила её сотрудников от превышения полномочий.

По этой причине, по аналогии всё с тем же Законом «Об органах внутренних дел», который использовали разработчики кроме невыгодных для себя моментов, статью 49 закона о Нацгвардии требуется дополнить частью четвёртой о том, что физическое или юридическое лицо, считающее, что действия или бездействие военнослужащего (сотрудника) Гвардии привело к ущемлению его прав, свобод и законных интересов, вправе обжаловать эти действия или бездействие в вышестоящий в порядке подчинённости орган, прокурору либо в суд.

Соответственно статью 3 законопроекта требуется дополнить новой частью второй, где поручить Верховному суду Республики Узбекистан внести изменения и дополнения в постановления Пленума Верховного суда, связанные с обжалованием действий и бездействия военнослужащих (сотрудников) Гвардии.

Причина проста. Сегодня судебная практика по рассмотрению дел об обжаловании решений, действий (бездействия) административных органов и их должностных лиц регулируется Постановлением Пленума Верховного суда № 24 от 24.12.2019 г. Постановление определяет, кого именно следует считать административными органами, коими являются, к примеру, МВД и Минобороны.

Однако неизвестно, является ли Нацгвардия административным органом, и какому суду подведомственно обжалование деяний её сотрудников. Этот вопрос требуется прояснить.

Настоящий законопроект, несмотря на свои положительные стороны, не содержит достаточных обоснований необходимости использования гвардейцами металлических и пластиковых дубинок, лишает жителей Узбекистана своего международного и конституционного права на стихийные и организуемые собрания, митинги, уличные шествия и демонстрации, сохраняет статус гвардии как неприкосновенной структуры.